Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Наконец он твёрдо решил идти на вербовочный пункт. Встал пораньше, взял рюкзак и сложил туда запасную одежду, ножик, спички, фляжку. Натянул брюки, рубашку и свитер, огляделся, что можно ещё прихватить, вытащил из картонной копилки свой запас – восемь марок мелкими монетками. Рассовал их по карманам, затянул шнуровку на рюкзаке и приоткрыл дверь в коридор. На пороге стояла мама, непонятно зачем вернувшаяся с работы.
– Сашенька, я как почувствовала, что ты уходишь. Уже в Корпус?
– Да, пора, – он пнул рюкзак под диван. – Отстану, потом с зачётами будут проблемы.
– А со мной даже поговорить не хотел перед уходом?
– Я решил тебя не расстраивать. Ты же вечно волнуешься, когда я ухожу. Записку собирался оставить.
– Саша, Саша… – мама обняла его, – ты у меня такой взрослый стал!
Он с трудом подавил вздох и улыбнулся.
– Я тебе позвоню, если смогу. Постараюсь, в общем.
– Осторожней там с грузовиками, – мама прошла на кухню и вернулась с двумя голубыми бумажками в руках. – Вот, возьми две марки. Купишь себе что-нибудь.
Сашка взял деньги, махнул рукой и вышел в подъезд. Вынести рюкзак теперь не было никакой возможности…
Недалеко от площади Свободы располагался жестяной навес, возле которого останавливались автобусы городских маршрутов. Нужный Сашке автобус оказался старым, дребезжащим и лишённым половины стёкол. Вместо сидений в нём были грубо сколоченные лавки. На боку автобуса красовалась надпись: «Работа маршрута оплачена организацией „Штурм“. Вступай в „Штурм“ – кузницу героев!» А чуть ниже было криво выведено мелом: «Труповозка». Шёл автобус до южной окраины. В салоне сидели несколько рабочих в запачканных комбинезонах, лоточник со сложенной тележкой и дюжина сварливых тёток различной комплекции, но с неизменным запахом лука и сала. Сашка устроился на лавке в самом углу, автобус тронулся, и за окном замелькали дома, от площади к окраинам всё более убогие. На редких остановках в автобус заходили неопрятные небритые мужики, а недалеко от конечной в салон набились два десятка парней, громко оравших и смеявшихся. Сашка напрягся, но они не обратили на него внимания.
Вскоре автобус прибыл на заросшую лебедой и полынью площадку. От неё в разные стороны разбегались несколько кривых улочек, редкие дома на которых почти по окна вросли в слой земли, пыли и мусора. Сашка с трудом разобрал надпись на ободранной табличке: улица Пиотковского. Дом номер шесть несколько отличался от соседних: за высокой деревянной оградой обнаружился небольшой ухоженный дворик, стены были покрашены, дверь обита новой клеёнкой.
Сашка толкнул эту дверь и оказался в тесном помещении. У стойки, наподобие барной, стояли трое молодых людей в чёрной униформе.
– Тебе чего, бритый? – спросил один из них. Остальные даже не повернулись.
– Хочу завербоваться.
Самый высокий и, видимо, самый старший из парней покопался за стойкой и протянул ему серый листочек.
– Возьми, заполни. Документы у тебя есть? Нет? Ну и не надо.
Сашка сел заполнять анкету.
– А ты хойошо подумай, пьиятей? – спросил штурмовик со значком «Все козлы». Он так смешно картавил, что Сашка улыбнулся.
– Хорошо.
– Добро пожаловать в штурмовики, – сказал высокий. – Возьми подарок поступающему: «Кодекс штурмовика». И подожди, мы справимся, куда тебя послать.
Сашку отвели в соседнюю комнатушку. Тут на широком дерматиновом диване с массой неприличных надписей сидели ещё двое ребят его возраста. Один из них курил отвратительно воняющую самокрутку. Сашка отвернулся, стараясь не дышать, – к горлу подкатила тошнота. Через несколько минут зашёл высокий.
– Есть три места: сорок пятая бригада Воронцова в высотке номер тридцать один, пятый этаж; туда пойдёшь ты, бритый. И восемьдесят восьмая бригада Чернова в высотке номер четырнадцать, третий этаж; туда – вы оба. Полу´чите форму на складе, и Эдик Кролик вас проводит. Вот, возьмите удостоверения штурмовиков. Да, и не вздумайте с новой формой в центр удрать: поймаем – так вздрючим, мама не опознает.
Эдиком Кроликом оказался картавый парень со значком. Он быстро объяснил двум парням, где найти Чернова, – те были местные и в сопровождении не нуждались. А потом подошёл к Сашке.
– В хоёшую гьюппу ты попадаешь, пьиятей. Витька – он непьохой. Пьявда, с гойовой не всегда дьюжит. Его так все и зовут: Витька Шиз.
– А почему не дружит?
– Не знаю, упай, может быть, когда. Иногда ему кажется, что сьедят.
– Как съедят?
– Ну, сьежка за ним. Чёйный язум. И вообще, шиза – она и есть шиза. Но пайни в бьигаде пьявийные, – Кролик кивнул Сашке на дверь. – Тут в саяе скьяд, баяхьё поючишь, и пойдём.
В сарае Сашка получил чёрные брюки, гимнастёрку, куртку, поношенные кирзовые сапоги с металлическими набойками на подошвах и выгоревшую фуражку с едва различимой надписью «Штурм». Всё это ему завернули в толстый слой обёрточной бумаги.
– Ну как фойма? – иронично осведомился Кролик. – Кьюче, чем в вашем Койпусе?
– Сойдёт. А что, в этом ходить обязательно?
– Ну ты даёшь! – закатился Кролик. – Это тойко дья боёвок, а то пьоносишь до дый, а новую хьен дадут. Ну, может, чеез паю ет, но ты язве стойко жить собияешься?
– Хотелось бы, – мрачно ответил Сашка.
– Кому сийно жить охота, к нам не езет! – наставительно пробурчал Кролик.
Они прошли через частный сектор южной окраины и оказались в развалинах. Раньше здесь был спальный район из престижных, но ещё в начале бесконечной войны его разбомбили. Теперь уже и война не та, и бомбардировщиков ни у кого нет, а полуразвалившиеся высотки зловеще смотрят на город пустыми глазницами. Сашка поёжился от неприятного чувства.
– На всех домах номея, – опять заговорил Эдик, – то есть не на всех, а на тех, где жить не очень опасно. В остайные ючше не заходи, тойко есйи по нужде пьиспичит.
Сашка старался запомнить, куда его ведут, но это было нереально – приходилось всё время смотреть под ноги. Они с провожатым шли, наступая на осколки битого стекла, обходя кучи железобетонных обломков с торчащей арматурой, поросшие по краям колючими кустами шиповника. Иногда Сашка слышал крики, ругань, собачий лай, изредка им навстречу попадались плохо одетые парни.
– Гьяди не вьяпайся, – посоветовал Кролик. – Все, кто здесь живёт, не очень чистопьётные. И… это, у тебя сигаеты не найдётся? Тут гниёт кто-то уже дней восемь. Тут ючше куйить. Нет? Жай, тогда пьёсто дыхание задейживай.
Действительно, откуда-то из развалин потянуло противным запахом разложения. Сашка с Эдиком почти перешли на бег.
– Это, небось, сатанисты язвьекаются. Мы на них обьяву устьяиваи, да этих паязитов всех не пееёвишь. Здесь вообще всякого сбьёда хватает, по одному тойко днём ходим и то озияемся. Хойошо бы тебе, пьиятей, пушку заиметь. На боёвки оюжие выдают, конечно, но ючше иметь своё. Стьеять умеешь? А, забый! Ты же у нас из Койпуса.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
